Под куполом чистейшего ночного неба — миллиарды звёзд. В невероятной тишине отражаются в хрустальной глади льда светлячками звёзды Млечного пути. А мы оторваны от цивилизации, за 30 километров от ближайшей земли вдаль, и в одном километре над ней. Завтра наш путь лежит на Ушканьи острова.

Фотографии и текст Коржонова Данила

Насмотревшись на бескрайние поля торосов у мыса Хобой и с печалью глянув на ледовую карту Байкала, решаем двигаться от Ольхона вглубь Малого Моря. Да, если вы планируете поход по Байкалу, или даже автомобильный пробег, то распечатайте или загрузите себе на девайсы такую карту. А один из водителей буханки, встреченный нами на пути, даже заказывал специальную карту со спутников у этой службы — более детальную, сразу после становления льда на Байкале. Картина торосов принципиально меняется не сильно — как Байкал замерз, так и будут чётко видны поля торошения. А более поздние снимки могут вводить в заблуждение: поля торосов станет тяжело отличить от снега.

А тем временем лёд продолжал разрушаться. Это видно на глазах. Садишься на ярком солнце на колени, прищуришься, чтобы сквозь яркие блики посмотреть на лёд — и наблюдаешь, как всплывают снизу, из тёмной бездны, пузырьки, образуются новые ручейки, трещинки, и пузырёк путешествует всё выше, вырываясь к поверхности. Лёд мутнеет, наливается белым цветом, вокруг трещинок образуются всё новые сколы, маленькие. Это очень похоже на то, как растёт снежинка. Вокруг трещинки возникает настоящая ёлка. Потом лёд сверху становится совсем белым. Как будто сверху снег, рыхлый и неприятный.

В конце путешествия мы ехали именно по такому льду. Такой лёд всё равно долго не сдаётся, держится ещё несколько недель. И уже под жарким солнцем окончательно сдаётся: ломается на льдины, льдины уже рассыпаются на палочки, которые можно в охапку сгребать у берегов Байкала.

И вот, обогнув поля торошения у мыса Хобой, мы выехали к самому центру Байкала. Здесь одинаково далеко от земли. И кажется, что ты находишься где-то на одном из спутников Юпитера, где-нибудь на Европе. Небо чувствуется ближе, вес — меньше, а под ногами за стеклом всё та же глубокая тёмная бездна. На самом деле беспокойства или страха не чувствуешь ни грамма. Только какую-то детскую радость от того, что ты забрался так далеко в другой мир, в вакуум, тишину и спокойствие. Этот день был особенно чудесным: тёплый, безветренный, с хорошим льдом. Поэтому мы просто валяли дурака — прицеплялись за багажник друг другу, бегали по льду, катались, прыгали на велосипедах, падали с них. В общем, нашло на нас дружное веселье.

А к вечеру мы поставили палатку на одиноком снежном островке посреди Байкала. Укрепили палатку бурами, закрепили дуги, часть растяжек затянули на велосипеды вокруг палатки. Вот и у нас появился свой «обитаемый» остров.

А где-то вдалеке змейкой лежал Ольхон. Казавшийся таким высоким, суровым вблизи, великан теперь мирно спал. И мы после заката отправились спать. Вот так мы ночевали на Байкале — просто на льду в палатке. Спишь — а озеро живёт, ухает, лёд трещит по швам в паре сантиметров под тобой… А наверху! Наверху — миллиарды звёзд, купол, покрывало звёзд. Точно — мы где-то в космосе.

Ночью довольно прохладно. С утра ветер поднимался и спать было некомфортно: опасаешься, что палатку просто унесёт в «Изумрудный город»… К тому же 5 габаритных мужиков в 4х-местной палатке — это не шутка. А вот как только поднимается из-за горизонта солнышко — сразу становится тепло. Думаю, на солнце было от +5 до +15, иногда очень жарко.

Сегодня у нас в планах был перегон посреди Байкала до Ушканьих островов. Очень хотелось увидеть, что же это за чудо-острова. Водитель «буханки» с Ольхона рассказал нам, что «ушканами» называли зайцев в Сибири, а острова изначально назывались заячьими по одной простой причине: здесь обитали «водные зайцы» — нерпы. Вот так и повелось, что острова стали «Ушканьими».

Перегон дался весьма непросто. Оказалось, что напрямую мы на Ушканьи острова не попадём: впереди огромные поля торошения и снег. По снегу скорость снижается раза в 2. Поэтому мы взяли курс на мыс с оптимистичным названием «Покойники». В итоге как самолётам-истребителям нам не удалось прорезать Байкал стрелой посередине, а пошли мы в пике, навернув ещё километров 20 дугой.

Под парусом Байкала! Против встречного ветра…

Конечно, к вечеру мы просто жутко вымотались. Спасла только сгущенка и шоколадка в заначке: последние 5 километров были просто невыносимо больными и тяжелыми для всех. Оказывается, проехать около сотни за день по Байкалу не так уж и просто: ветер, неровный лёд, снег, торосы выматывают.

Зато к ночи, когда совсем стемнело, мы счастливые ступили на землю. Ещё вдалеке мы увидели домики. Оказалось, это метеостанция. Конечно же, мы, исполняя роль законопослушных тюленей, то есть, простите, нерп, попросились на ночлег в домик. Всё-таки романтика ухающего и крякающего Байкала — это одно дело, а другое — погреться в баньке после трудного дня. А банька на метеостанции была ой как хороша! Отогрелись, купили у хозяина несколько килограмм омуля. Это было божественно вкусно и хорошо. У нас была припасена с собой бутылка коньяка на такой случай. Но знайте — доставать коньяк на метеостанции очень опасно. У хозяина метеостанции всегда внутреннее чутьё или просто какой-то прибор проглочен по определению алкоголя. Тут же появился, налил себе целую кружку — и не глядя, махом её опустошил. Сделал пару заходов с передышкой. Жена его наутро была злая на нас…

Конечно, домики посреди маршрута, тепло — это зло. Организм расслабляется, и очень тяжело на следующий день снова прийти в форму, собраться. Боевой дух падает. Поэтому весь следующий день у нас были съёмки для спонсоров на Ушканьих островах. Мы поставили в одной из бухт палатку и наслаждались видами Байкала, наледями и чудесным закатом в конце дня.

На следующий день мы отправились в обратный путь. Часть дороги нас согласился подвезти водитель буханки, но скоро наши пути разминулись — и мы уже катились по восточному берегу Байкала. Мы очень хотели увидеть нерпу в этот день, хотя бы издалека. Днём, действительно, вдалеке, за несколько километров, мы видели черные точки. И некоторые из них даже быстренько линяли от нас. Нерпы на Байкале очень пугливы, близко не подпускают. Рыбаки называют их просто «кротами» — они разрывают их сети своими острыми когтями… И, видимо, стараются от этих «кротов» избавиться. Конечно, их очень жаль: ведь нерпы — такие забавные пузатые шарики с усатыми мордашками! А детишки у них рождаются совсем беляками и зимуют в торосах.

Итак, вечер, прекрасный закат. А мы колесим по хрустящему льду, протаявшему за день навстречу солнцу по восточной стороне Ольхона. Здесь обычно самый гладкий лёд, без торосов — но водитель предупреждал нас о «газах», которые создают продыхи на Байкале — лунки с очень тонким льдом у мыса Ухан. До этого мыса нам было гнать ещё с несколько десятков километров, так что мы расслабленно ехали по льду, и ничто не предвещало беды.

Я ехал позади после съёмок очередной ледышки, а Жора беседовал с Антоном о чём-то житейском. И тут — буквально момент — Жора исчезает из виду. Антон был весьма ошарашен таким возмутительным поведением скрывшегося собеседника — и сразу ринулся его вызволять из полыньи. Жора угодил в Байкал. Да, мы брали с собой верёвки, и были готовы к такому повороту событий. Но чтобы так внезапно, подло и быстро — было тяжело поверить. Жору мы в итоге вытащили за 15 секунд, его велосипед — ещё за 15. Удивительно, но велоштаны спасли велосипед: он остался на плаву. Жору мы быстро переодели, и отправились сушиться к ближайшему берегу. Не церемонясь, встали с палаткой прямо на гигантской льдине посреди поля торосов. К самому берегу идти уже не хотелось: тут берега крутые, с кучей камней — стоять под таким склоном страшнее, чем на льду .

Зато это был единственный день, когда мы развели костерок. Дикая природа воспринимается совсем иначе, чем если ты живешь в домике или в цивилизации. Там ты чувствуешь какой-то щит за пазухой, а тут ты открыт миру как травинка на ветру на поле.

Мы все даже чуть-чуть завидовали Жоре, что он попал в такое приключение. Но, конечно, Жоре было так себе: вещи мокрые, настроение упало. Мало приятного — проваливаться внезапно в лунки на льду. Мы потом гадали, что же это такое было: лунки нерп или просто продыхи во льду от воздушных пузырей… Пока загадка.

Утром холодный ветер дул нам прямо в морду. За полдня мы продрогли и так замучались крутить педальки в направлении Ольхонских ворот, что решили отважно пересечь Ольхон поперек. Там было метров 400 набора высоты через распадок в одном из ущелий, но всё-таки уже так хотелось на землю, что мы свернули вправо, забрались на пригорок, и страшно пыхтя, начали тягать себя и велосипеды на самый верх Ольхона. Далось нам это очень непросто: вдоль узкой тропы, заваленной снегом, постоянно встречались брёвна, поваленные деревья и ветки. Тропёжка с тяганием велосипеда на своей шкуре — то ещё удовольствие.

Не знаю, как мы выжили, но к вечеру были на вершине. А дальше началось самое интересное — спуск 400 метров до самого Хужира! С перевала вниз спускалась классическая грунтовка: местами грязная, местами в снегу и со льдом. И мы со свистом упали по ней вновь до самого Байкала. Это было просто невыразимое словами удовольствие: километры спуска с ветерком вдоль полянок, еловых лесов, березовых рощ, с поворотами, заносами, грязью в лицо.

Внизу все дружно решили, что мучения наши зря не прошли. К тому же к чудесному закату на Шаманку успели. Проводили солнце за горы, помечтали и отдохнули на пригорке под раскидистым деревом.

А утром снова отправились в путь. Последние километры по Байкалу до базы Ольтрек. Мы уже почти дома. Осталось собрать железных коней, так верно служивших нам всё путешествие, зачехлить их — и через сутки обнаружить себя дома, немножко уставшим, но безмерно счастливым от очередной встречи с Байкалом…

Также смотрите первую часть — «Вело-Байкал».