Севилья — четвертый по населению город на юге Испании с населением 700 тысяч жителей, центр автономии Андалусия. Основан, как говорят, греческим героем Гераклом.

Прогуляемся по городу и познакомимся с его достопримечательностями, а также увидим невидимую для туристов Севилью.

Фотографии и текст Рустема Адагамова

Город имеет роскошный логотип — посмотрите на классную работу дизайнера эпохи Возрождения. Логотип Севильи — это ребус, который содержит в себе фразу, принадлежащую королю Альфонсо X Мудрому. Короля сверг с престола его собственный сын и опальный монарх не смог найти себе пристанища нигде, кроме Севильи, которая приняла его.

Обретя кров и покой, благодарный испанский король сказал про Севилью: «Она не оставила меня». По-испански это звучит: No (madeja) do=No me ha dejado (Но мадеха до) Слово «мадеха» — это моток веревки, моток шерсти. Так дизайнер графически изобразил слово во фразе изгнанного монарха и она стала символом города. Его можно увидеть везде: на автобусах, плакатах, буклетах, даже на канализационных люках. Это великолепная находка неизвестного нам художника осталась в веках. Завидую и преклоняюсь:

Так выглядел центр Севильи в 1926 году. На снимке кафедральный собор, который называется Санта-Мария де ла Седе. Он был построен на месте мечети 1172-1248 гг. От мечети остался минарет, который превратился в колокольню и дворик с апельсиновыми деревьями. В XVI веке испанцы начали строить собор и христианские епископы сказали: «Давайте сделаем церковь такую красивую и грандиозную, чтобы каждый, кто ее увидит, посчитал, что мы сумасшедшие». В 1506 г. собор был построен.

Не думаю, что кто-то счел создателей его сумасшедшими, потому что и снаружи, а особенно внутри Санта-Мария де ла Седе вызывает потрясающее впечатление. Я со знанием дела могу сказать, что Нотр-Дам де Пари, Кельнский собор или парижская базилика Сакре-Кёр сильно уступают по тому впечатлению, которое на человека производит этот храм Божий:

Сфотографировать Санта-Мария де ла Седе с земли практически невозможно — здание огромное и необъятное даже широкоугольному объективу. На снимке только его часть:

Мавры, которые строили здесь мечеть, использовали подручный материал, оставшийся им от римлян — сейчас в основании минарета-колокольни можно видеть вот такие остатки римской цивилизации, существовавшей здесь со 2 в.д.э.

Вот здесь, на этой площади перед собором, где девочка паркует свой велосипед, 4 февраля 1481 г. великий инквизитор Томаззо де Торквемада произвел первое в истории Испании аутодафе — на костре были сожжены сразу шестеро еретиков:

Времена святой инквизиции — страшные времена, откинувшие культурное и социальное развитие Испании на века. Террор, развязанный инквизиторами Торквемады, оставил свои следы даже в названиях улиц: вот здесь рядом две маленькие улочки, одна называется улицей Жизни, а эта улицей Смерти. Все просто: во время облав на «еретиков» (а правила по их определению были введены только через три года после того, как людей начали жечь на кострах) улица Жизни была проходной, через нее можно было убежать. Улица Смерти заканчивалась тупиком, глухой стеной:

Или вот, например, обычный перекресток, который связан с трагической историей конца XV в. — тогда здесь собрались сжечь еретичку, знатную сеньору Урраку Осорио, и уже развели огонь под ней, когда поднялся сильный ветер, задрав юбки несчастной жертвы. Чтобы избежать позора публичной наготы, к ней бросилась служанка, закрыла собой и сгорела вместе со своей сеньорой. Имя служанки осталось в истории — Леонор Д’Авалос. В честь этого события на этом месте поставили крест в глиняной амфоре. Так и осталось название улицы — Cruz de la tinaja:

Но будет о плохом. Давайте поглядим на красоты внутреннего убранства кафедрального собора Санта-Мария де ла Седе. У входа в собор стоит копия флюгера, который установлен на вершине колокольни. Флюгер называется «Триумф всепобеждающей веры» — оригинал, который сейчас на колокольне, был отреставрирован (за 600 тыс. евро), а во время реставрации его заменяла копия. Теперь копия стоит во дворе у входа:

Санта-Мария де ла Седе — самый большой готический христианский собор в мире, основные работы закончились в XV-XVI вв, но строительство и отделка продолжались аж до 1928 г. Учитывая, что минарет и апельсиновый дворик относятся к 1182 г., сроки, когда на этом месте что-то строили, выглядят просто фантастическими:

В соборе идет реставрация главного алтаря и, к сожалению, основной красоты не видно. В центре зала огорожено место для кардинальских советов. Это изумительная, превосходная работа резчиков по красному дереву:

Вот это зал кардинальских советов. Когда он здесь был в последний раз, мне найти не удалось:

Вот такой резьбой по красному дереву оформлены внешние стены зала кардинальских советов. Это 1511 г. Выглядит это абсолютно крышесносно, поверьте:

По бокам главного зала расположены особые залы за решетками — церковь всегда умела вести свои дела и зарабатывать. Богатые горожане, духовные особы, аристократы за большие деньги выкупали себе места для захоронений прямо внутри собора:

Ну и, конечно, главная реликвия, хранящаяся в Санта-Мария де ла Седе — это саркофаг с останками великого Христофора Колумба (Кристобаля Колона). История появления его здесь сложна и запутанна. Колумб умер в 1506 г в испанском городе Вальядолид. Перед смертью он завещал похоронить себя в Новом Свете, открытым им. Путешественника похоронили в монастыре Святого Франциска там же. В 1542 г. жена сына Колумба Диего, исполняя волю обоих, перевезла их мощи в Доминикану. Там останки Колумба находились почти 250 лет в центральном соборе Санто-Доминго.

Когда Испания проиграла войну Франции, то забрала останки Колумба в Гавану. Но и там бедному Кристобалу не было покоя — на Кубу напали американцы и в 1898 г. испанцы на борту судна «Conde de Venadito» перевезли останки в Кадис, а оттуда уже в Севилью. Сейчас в саркофаге, который находится в соборе, всего около 200 гр. останков Колумба и этот материал официально подтвержден анализами ДНК. Здесь надо отметить, что в 1878 г. в Доминикане обнаружили свинцовую шкатулку с надписью «блистательный и достопочтимый сеньор Кристобаль Колон» и фрагментами человеческих костей в ней. Никаких анализов содержимого никогда не делалось, но считается, что это тоже останки первооткрывателя Америки.

Саркофаг с останками великого Колумба несут четыре фигуры, символизирующие четыре тогдашних испанских королевства: Кастилью, Леон, Арагон и Наварру:

Самое сладкое — подняться на 35 пролетов колокольни и снять Севилью сверху:

Деревья внизу — тот самый апельсиновый сад, который остался после мечети:

Апельсины эти обрывают специально и увозят, чтобы их не давили ногами посетители собора:

Крыши Севильи:

Здесь на фотографии виден мост Аламильо через реку Гвадалквивир:

Мост состоит из единственной опоры, уравновешивающей мостовой переход длиной 200 м с помощью тринадцати кабелей. (Фото Artigazo):

Ладно, теперь спустимся с небес на землю и поговорим о проблемах архитектуры. В 1527 г. начали делать роскошный фасад мэрии Севильи, а в 1534 г. умер архитектор, у которого планы художественной резьбы по фасаду были в голове, а не на бумаге. Поэтому остаток здания остался таким, гладким и плоским. Бывает и так:

А это севильский трамвай. Всего четыре остановки, зато бесплатный вайфай внутри:

«Ночной зефир струит эфир. Шумит, бежит Гвадалквивир». Вот он, этот самый Guadalquivir, который Александр Сергеевич Пушкин никогда не видел. Кстати, там, за деревьями — главная арена Испании La Maestranza, где проходят самые главные бои тореро. Я снимаю с другого берега — из района Triana:

Триана — это особый район. Это город в городе, его жители часто говорят, что они не севильцы, а они из Трианы. Есть люди, которые никогда не выезжали за пределы этого района и они гордятся этим. Это связано с многовековым соперничеством двух непримиримых сообществ поклонников двух святых дев — Макарены и Трианы. Это похоже на противостояние футбольных болельщиков, замешанное на христианстве и язычестве. Триана всегда славилась своим гончарным искусством, мастерами изразцов:

Раньше здесь гончары были в каждом доме, теперь остался один — Антонио Кампос. Остальные просто торгуют китайским ширпотребом под маркой Трианы:

Антонио делает чаши по заказу женского монастыря в Хересе:

Невидимая Севилья

Не больше, чем в трех километрах от центра Севильи, на пустырях больше похожих на заброшенный парк, находится Эль Васие — самое старое цыганское поселение в Европе. Первые «чаболы» — так называют здесь самодельные хибары — появились здесь в 1932 году. Официально сейчас в поселении живет 600 человек, но на деле их больше 1000. Табор разделен на три части — в одной живут испанские цыгане, в другой португальские, а в третьей — цыгане из Эстремадуры, еще одной автономной области Испании.

История создания поселения — это грустный итог первой массивной застройки Севильи. Беднота была изгнана из Трианы и других районов города и нашла себе приют на выселках. Первым, кто использовал цыганский вопрос в своих политических играх, был диктатор Франко — он посетил Эль Васие в 50-х годах и пообещал его жителям социальное жилье. Эти обещания так и остались пустым звуком, но с тех пор у севильских политиков появилась традиция перед выборами навещать табор и клясться, что вот они-то в случае избрания уж точно покончат с ним навсегда.

Впрочем, в 50-х годах все же была совершена одна попытка очистить зону — всех обитателей переселили в хрущобы дальних окраин Севильи. Ничего не получилось — меньше, чем за месяц оставленные чаболы в таборе были заняты новыми жильцами. Всемирная выставка 1992 года и очередные зачистки центра города привели к тому, что в конце прошлого века население поселка удвоилось. Новое шоссе, расширение близлежащего кладбища и постройка торгового центра в нескольких сотнях метров от Эль Васие превратили район в своеобразное гетто внутри города, о котором власти вспоминают лишь во время предвыборных кампаний.

Вот так Эль Васие выглядит сейчас. Заходить сюда просто так не стоит, даже полиция появляется здесь только с оружием во время облав. Чтобы попасть мне сюда с фотокамерой, социальным работникам, которых здесь все знают, пришлось договариваться с местными. И даже с ними фотографировать можно было только живописные развалины-чаболы, но не людей. Автомобили на кругу, которые рискуют остановиться у чабол, вполне могу получить камнем в стекло.

Я был вторым фотокором (после испанской журналистки Саманты Вийер), кого пустили сделать фотографии внутри табора. Так что, своего рода, эксклюзив.

Чужакам здесь не рады даже многочисленные собаки. Хозяйка этого волкодава лежит на кровати в чаболе — болеет. Мужественный хвостатый «кабальеро», сам помирая от страха, отчаянно облаивает нас:

Эти бетонные блоки здесь не просто так — это оружие против тех, кто, получив социальное жилье, смог, перепродав его и заработав, вернуться на прежнее место. С некоторых пор покинутые чаболы сносят, а на их места ставят вот такие бетонные кубы:

Здесь нет ни канализации, ни водопровода, а электричество местные жители берут от нескольких столбов с фонарями, которые здесь когда-то поставили:

Это Урбана — португальская цыганка. Ей 40 лет, 26 из них она провела здесь, в Эль Васие. 14-летней девочкой она влюбилась в испанского цыгана и ушла с ним из родной Португалии в Севилью. У Урбаны семеро детей и семеро внуков. Сегодня в доме у Урбаны живут трое ее младших детей (остальные уже взрослые, у них есть собственные «особняки» в таборе) и невестка с двумя внуками. Одного из сыновей Урбаны полгода назад остановила полиция — у его машины не было страховки и техосмотра, а у самого сына — прав. Дали год тюрьмы:

Муж Урбаны построил чаболу четверть века назад назад, собственными руками, и изначальная конструкция за эти годы изрядно подгнила, поэтому ее приходится укреплять изнутри подручным материалом. Из щелей зимой дует и Урбана хоть как-то занавешивает доски материей. Когда идет дождь, вода из щелей в крыше льется прямо на кровати. Зимними ночами, когда температура в Севилье иногда опускается до нуля, спать в этой комнате весьма непросто. Но, говорит Урбана, лучше уж зима, чем лето — тут ты хоть потеплее закутался, а летом, когда на улице столбик термометра нечасто опускается ниже 40, хибара превращается в жаровню:

Когда мы спрашиваем у Урбаны про золото (андалусские цыгане известны своей страстью к благородному металлу), она смеется и говорит, что ее единственное украшение — это дерево, под которым стоит её чабола.

Здесь какая-то семейная драма, похоже из-за денег, которые я привез в качестве гонорара за съемку:

В общем, Эль Васие — это человеческие трагедии и желание выжить в обществе, которое само испытывает тяжелые времена. Как сказала единственная испанская журналистка, сделавшая фильм о таборе: это хорошие люди, которые делают неправильные вещи, чтобы выжить. Никто, никогда, ни при каких условиях не возьмет на работу человека из Эль Васие. Как сделать выбор в отношении между людьми в таборе и тем, чем они занимаются — вот вопрос. Наркоторговлю здесь прикрыли и осталось только тырить по мелочи, воровать металлолом, решетки с окон и продавать их, заниматься попрошайничеством. Это их способ выжить. Мы не можем ни оправдывать, ни осуждать.

Это была прогулка по Севилье.