Негосударственное благотворительное учреждение «Турмалин» полностью существует за счет пожертвований и получаемых грантов. Кроме «Турмалина», центров, куда можно привезти на целый день своего взрослого сына или дочь, не существует. Благодаря ему одинокие мамы могут устроиться на работу и хоть как-то начать устраивать свою личную жизнь — практически все семьи с детьми, имеющими особенности развития, распадаются.

Сюда берут самых тяжелых, эта девушка до «Турмалина» не умела делать ничего, даже есть:

Или тех, от которых отказываются другие центры — физически сильных людей с приступами агрессии. Работающие в «Турмалине» девушки знают что куда заломить, как кого отвлечь: «Уже нет такого страха как раньше, помогаем друг-другу, гасим приступы. Бывают и травмы и шрамы на всю жизнь. Мы же понимаем, что эта агрессия не по отношению к нам, это просто невозможность справиться с впечатлениями, которые захлестывают».

Часть дня подопечные, как их тут называют, проводят в мастерских, обучаясь казалось бы очень простым действиям.

Но для некоторых из них, даже научиться обрезать фитиль свечи — уже достижение всей жизни:

Сделанные подопечными работы, продаются на благотворительных ярмарках, вырученных за них денег хватает только на покупку новых материалов.

Но цели заработать никто не ставит, занятия в мастерских — это лечение. Кому-то полезно работать с красками — растекающийся цвет приводит к расслаблению, других создание формы из глины собирает, успокаивает и снимает агрессию.

Иногда случается получать заказы от организаций — подсвечники-домики делались для столичного кафе. Подопечным очень важно, что их работы ждут, для них это настоящее серьезное дело.

Поставить на поток изготовление сувениров невозможно — на заполнение формы для вазочки глиной у этой девушки уходит целый день, но небольшой тираж осилить можно, делая его постепенно.

Первые пробные образцы корпоративных новогодних подарков по заказу сотового оператора.

Удивляюсь, что тут не трясутся над подопечными — они сами наливают кипяток и пользуются ножами. Мне объясняют, что они взрослые люди и многие проблемы возникают от того, что родители очень сильно их опекают и не могут отпустить от себя. Чувство вины, которое захлестывает родителей — настоящая психотравма. Они дают своим детям все самое вкусное, все за них намазывают, размешивают.

Сюда приводят тридцатилетних людей, которые ни разу не заваривали себе чай, не знающих что такое сахар, откуда берутся продукты и деньги. Здесь они начинают это понимать. Часть их зрелого существа рвется к самостоятельности и прогресс идет очень быстро. Они уже и дома пытаются сами сделать себе бутерброд с чаем. Родители в шоке, как в хорошем так и в плохом смысле, это очень сильное впечатление, когда ребенок, который десятки лет полностью от тебя зависел и был совершенно беззащитным, вдруг хочет посмотреть по телевизору новости.

У обывателя на таких людей обычно бывает две реакции. Первая — жалость, точнее жалость-страх: «Господи, не дай бог такого несчастья». Другая — брезгливость, вплоть до агрессии: «Их надо запереть, наши дети не должны видеть это уродство!»

Особенности развития есть у каждого из нас, но мы умеем скрывать их за определенными масками. У них же этих масок нет, все абсолютно наружу. Это та искренность, которая ловит обычного человека на страхе выйти из себя, потерять самому эту маску.

Когда к тебе подходит улыбающийся человек с распахнутыми объятиями, какой-то кривенький, неправильный и нестандартный, возникает страх: «А кто я тогда, если сейчас с ним начну здороваться, значит я на его уровень опущусь? А на каком я сам сейчас уровне нахожусь при этом?». И вылезает из людей тщеславие, честолюбие, эгоизм и страх потерять свое место под солнцем.

Эти люди абсолютно бескорыстны, они не захвачены материальными проблемами, не понимают ценность денег и не ищут никакой корысти. Они радуются простым вещам сегодня и сейчас: сыру, свече, запаху печенья.

Тут нет цели устроить подопечным рай и парниковые условия. Здесь им серьезно рассказывают о государстве и деньгах, войне и даже смерти — они очень тонко чувствуют такие вещи, которых мы боимся. А уж если они верят в бога, то с абсолютной уверенностью в этом. Но родители редко водят таких детей в церковь, им тяжело слышать от бабок: «Поделом, за грехи вам такое!»

Алексей — единственный работающий в этом центре мужчина: